Название: "Путь"
Автор: Valsharess (Белова Я.С.)
Фандом: Dragon age
Пейринг: Зевран/Милен Табрис, Винн, Огрен и др.
Рейтинг: PG-13, насчет R предупрежу отдельно.
Отказ: все персонажи, кроме созданных лично мною, принадлежат создателям игры.
Корабль покачивался на волнах у пирса. По трапу туда-сюда сновали матросы и грузчики. Пахло солью, потом, пивом и рыбой. Море было неспокойным. Волны с шумом накатывались на берег, разбивались брызгами о камни и с шипением отходили назад. Чайки с громкими криками носились над водой. Эти звуки навевали грусть.
Точно так же кружились и кричали чайки над озером Каленхад, когда… Нет!
Эльф помотал головой, прогоняя воспоминания, и провел ладонью по смуглому лицу. Как же трудно забыть!
– Эй! Остроухий!
Зевран обернулся на голос и увидел шедшего к нему предводителя Кровавых весел. Бывший Антиванский Ворон недавно присоединился к отряду наемников, собиравшихся плыть в Вольную Марку. В родную Антиву путь для эльфа был заказан. А Вольная Марка открыта для всех. К тому же Ворона больше в Ферелдене ничто не держало.
И никто.
– Скоро отходим, – пробасил наемник, усевшись на траву рядом с эльфом, и потряс фляжкой, которую держал в руке. – Глотнешь?
Во фляжке слышно булькало.
– Не откажусь, – кивнул Зевран.
Проклятое гномье пойло обожгло язык и горло, скатившись внутрь, как расплавленное олово. Зевран коротко выдохнул и несколько раз моргнул: глаза заслезились. Зато в голове образовалась приятная пустота.
– Полегчало? – участливо спросил наемник.
– Кхе! Славная штука!
– Из Орзамара!
Зевран рассеянно кивнул. В Орзамаре он не был. Отправившись туда, Милен не взяла его с собой, ушла вместе с Винн, Стеном и Алистером.
Эльф скрипнул зубами.
Милен. Прекрасная эльфийка с роскошными волосами цвета меда и изумрудными глазами. Надо было быть поэтом, чтобы говорить о ней. Поэтом Зевран не был. Он был убийцей, нанятым тейрном Логейном, чтобы раз и навсегда покончить с надоевшими ему Серыми Стражами.
Отправившись на это задание, он полагал, что все пройдет гладко. Как же жестоко он ошибся!
Зевран помнил, как стоял на коленях со связанными за спиной руками. Помнил холодную сталь ее клинка у своего горла и пронзительный взгляд зеленых глаз. И как же он был удивлен, когда юная воительница оставила ему жизнь, плюнув на мнение своих спутников, советовавших ей его прикончить.
Он поклялся следовать за ней, служить ей. Они многое прошли бок о бок. Не раз спасали друг другу жизнь, и стали по-настоящему близки. Эльф не смог заметить, когда среди сражений, крови и тьмы он успел влюбиться в Милен.
Когда они вернулись из Орзамара, она была сама не своя. Зеврану в ту ночь не спалось, он сидел у костра и видел, как Алистер входил в палатку Милен. Он выбрался оттуда только под утро. Вместе с Милен, которая счастливо улыбалась.
А потом она сказала эльфу, что любит Алистера.
И тогда Зевран решил уйти.
– Эй! Да поймите же! – послышался крик со стороны пирса.
Эльф посмотрел туда и увидел бедно одетого мужика с маленькой девочкой, видимо, дочкой. Мужик держал под уздцы худую серую кобылу и, размахивая кулаком, кричал на капитана. Девочка испуганно жалась к нему.
– Нам нужно уехать отсюда!
– Я не беру пассажиров, которым нечем платить, – сказал капитан.
– Можете забрать лошадь вместо платы.
– А что я с ней буду делать? Ее даже резать не станешь, потому что мясо у нее будет жестким, как подошва сапога!
«Беженцы, – подумал Ворон. – Опять беженцы».
Все места на корабле были раскуплены желавшими убраться с этого берега людьми.
Уйдя из отряда Милен, оставив их сражаться с порождениями тьмы и Архидемоном, Зевран чувствовал себя предателем. Но он решительно гнал от себя эти мысли. Он убийца, в конце концов. Он следовал за Милен, как того требовал долг. А теперь долг уплачен. Зевран все внушал и внушал это себе, но легче не становилось.
– Вовремя мы оттуда подались, – сказал предводитель наемников. – В городе, видно, была жестокая бойня. Вон, какое зарево было ночью! Не иначе, горел Денерим!
Эльф не ответил. Он представил, ее там, в этой сече, с изогнутыми эльфийскими мечами в обеих руках, перемазанную кровью. Он видел ее в бою. Наверняка ей по силам сразиться с Архидемоном. Ведь с ней Винн, Стен, Морриган, Лилианна, Огрен и Алистер… Она победит.
А если нет?
Послышался топот копыт. Зевран повернул голову в ту сторону и увидел приближающегося всадника. Все отвлеклись от своей работы и тоже посмотрели на него. Всадник, мальчишка лет четырнадцати, осадил коня около людей и закричал:
– Победа! Великая победа! Серые Стражи сразили Архидемона этой ночью! Мор закончился!
Кто-то обрадовано закричал, кто-то засмеялся, кто-то бросился обнимать соседа. Зевран смотрел на мальчишку, пытавшегося усмирить заплясавшего коня.
– Но победа далась нам немалой кровью, – уже тише сказал гонец, и возгласы радости стали стихать. – Серые Стражи сразили Архидемона, но воительница, нанесшая ему последний удар, Милен Табрис погибла. Почтим же память Героини Ферелдена, отдавшей свою жизнь ради нашего спасения.
Он говорил что-то еще, но Зевран уже не слышал его. Он ясно представил ее в охваченном огнем городе, на каменных плитах площади, израненную, с залитым кровью лицом и остекленевшими глазами.
Предводитель Кровавых весел бросил на эльфа короткий взгляд и поразился. Такого выражения лица у Ворона он не видел никогда. Смуглое лицо убийцы заметно побледнело, а в глазах не было ничего кроме пустоты и боли.
– Эй, – тихо окликнул он эльфа.
Зевран вдруг резко обернулся к нему, рывком поднялся и быстро пошел к пирсу. Подойдя, он тронул за плечо мужика с дочкой.
– Ты все еще желаешь плыть на этом корабле?
Человек растерянно кивнул.
– Займешь мое место и возьми еще денег за дочку, – Зевран всыпал в ладонь мужика горсть серебра. – А мне отдай свою клячу.
– Эльф! – окликнул его главарь наемников. – Разве ты не плывешь в Вольную Марку?
– Уже нет, – ответил Ворон, поднимаясь в седло, – У меня нашлись дела в Ферелдене.
Над землей бушевала гроза. Молнии расчерчивали небо яркими сполохами. Грохотал гром. Лил дождь. Холодный, сильный. Казалось, сам Создатель послал его, чтобы омыть земной лик, очистить его от скверны, принесенной порождениями тьмы.
По размытой дождем дороге мчался всадник в насквозь промокшем дорожном плаще. Из-под копыт серой в крупных яблоках тощей кобылы летели комья земли и глины. Лошадь надсадно хрипела, с худых боков слетали хлопья желтоватой пены. Но всадник и не думал останавливаться. Вскоре кобыла споткнулась, пронзительно заржала и повалилась на землю. Всадник едва успел соскочить с нее. Капюшон плаща упал с его головы, открыв смуглое лицо с двумя полосами татуировки на левой щеке, светлые волосы, заплетенные по вискам в тонкие косички, и остроконечные уши.
Лошадь хрипло со свистом дышала, бока ее тяжело ходили. Она заржала. Пронзительно, жалобно. Эльф достал из-за пояса длинный кинжал и, присев около кобылы, быстрым движением перерезал ей горло. Лошадь дернула задними ногами и затихла.
Убрав кинжал за пояс, Зевран кинул взгляд на восток. Там за пеленой дождя – Денерим. Эльф плотнее запахнул промокший плащ, набросил на голову капюшон и двинулся дальше.
Гроза отступила, ушла за море. Дождь стих. Винн сидела у открытого окна в своей комнате во дворце Денерима и читала. Похоже, маг-наставник был прав, и эта работа Дагны – девушки гнома, которую привела в Круг Милен – найдется достойное место среди трудов в библиотеке магов. Потрясающе, как совершенно лишенная каких-либо магических способностей девушка, смогла постичь самую суть магических сил!
«Вернувшись в Круг, нужно обязательно сказать об этом Ирвингу, – подумала Винн, перелистывая страницу».
Налетевший ветер хлопнул ставнями окна, взметнув бархатные шторы. Свеча, неровным светом озарявшая комнату, погасла, а когда Винн зажгла ее вновь, то поняла, что в комнате она не одна.
Он стоял около окна. Маг видела только темный силуэт человека в плаще.
– Кто вы? – тихо спросила Винн. – И что вам нужно?
Он отбросил на спину капюшон. В свете свечи блеснули золотом глаза. Он сделал шаг в ее сторону, и Винн поняла, кто перед ней. Менее всего она ожидала увидеть здесь Ворона.
– Ты?
– Да, – ответил Зевран, подходя ближе.
– Зачем ты вернулся сюда? Ты снова с Воронами?
– Нет, – эльф качнул головой. – Я хочу знать, – после недолгого молчания проговорил он. И совсем тихо добавил. – Расскажи, как… как она…умерла?
Винн хорошо помнила тот разговор с Милен, когда девушка пришла к ней в слезах и долго плакала, уткнувшись в ее колени.
– Ты знаешь, Винн? Знаешь, почему только Серый Страж может убить Архидемона?! Потому дух древнего бога должен войти в кого-то пораженного скверной после гибели дракона! И Серый Страж умрет.
Винн молчала, гладя девушку по волосам. Что тут скажешь? Какими словами поможешь? Мелькнула мысль, что сейчас, наверное, Милен жалеет, что не позволила Логейну занять место среди Стражей.
Милен всхлипнула и заговорила вновь.
– Морриган предложила мне выход. Какой-то ритуал, похожий на магию крови.
– Что за ритуал? – спокойно спросила Винн.
– Ребенок. Морриган нужен ребенок. Она должна быть беременна. Тогда темный бог перенесется в ее чрево, а Страж, нанеся последний удар, останется жив.
– Ты согласилась.
– Нет! – подняв на волшебницу глаза, возразила Милен. – Я отказалась! Ты знаешь, Винн, я потеряла смысл в этой жизни. Я не вижу его. Зачем? Ради кого? Моя миссия почти выполнена. И когда я убью Архидемона, завершится моя жизнь. Я решила, Винн.
– Она отправилась в бой с Архидемоном одна? – не поверил своим ушам Зевран.
– Милен не позволила никому последовать за собой, кроме меня и своего боевого пса. Она знала, на что шла. И она шла умирать.
Зевран непонимающе посмотрел на волшебницу, Винн грустно улыбнулась уголками губ. И тогда он догадался, понял, что толкнуло Милен в пасть Архидемона.
– Алистер…
– Алистер был коронован на престол Ферелдена, – кивнула Винн. – Он женился на Аноре – дочери Логейна.
– Винн, – тихо попросил эльф. – Скажи мне, где похоронена Милен?
Винн долго смотрела в его золотые глаза, а потом поднялась и медленно отошла к окну.
– Я обещала, – сказала она. – Обещала. Но ты, может быть, еще сможешь…
– Что?
– Зевран, – Винн обернулась к Ворону. – Милен жива.
Утро было холодным и пасмурным. В воздухе витала сырость. По Северной дороге с востока на запад медленно, шагом, ехала всадница. Копыта гнедого коня скользили по мокрым камням, которыми был вымощен тракт. Всадница была одета в кожаную куртку со шнуровкой на груди и рукавах, кожаные штаны, перчатки и высокие сапоги. Грудь ее крест-накрест перечеркивали ремни портупеи, крепившие за спиной парные ножны, а над плечами всадницы возвышались обвитые кожаными ремнями рукояти изогнутых эльфийских мечей.
Девушка заправила за остроконечное ухо упавшую на лицо прядь волос. Сейчас ее густые пышные локоны, промокшие от дождя, потеряли свой природный медовый оттенок и свисали беспорядочными прядями. Она потянула шнурок на груди, сунула руку за пазуху и достала засушенный цветок. Когда-то это была бордовая роза с бархатистыми лепестками. Теперь цвет было не разобрать, лепестки съежились и потускнели.
Эльфийка задумчиво повертела цветок в руке.
– Ты знаешь, что это? – улыбаясь, спросил Алистер, протягивая ей яркий бордовый цветок на зеленой ножке.
Милен не смола не улыбнуться в ответ.
– Конечно, знаю. Это роза. А зачем она тебе?
– Я сорвал ее в Лотеринге. Знаешь, я увидел ее и подумал: это удивительно, что такая красота могла вырасти в таком месте. Мне стало жаль ее. Пришли бы порождения тьмы или еще кто-нибудь и растоптали бы ее грязными сапогами.
– И ты забрал ее с собой, – Милен улыбнулась еще шире, шагнув ближе к нему.
– Да. Я хочу подарить ее тебе, – сказал Алистер. – Когда я смотрю на тебя, у меня возникают такие же мысли. Знаешь, Милен, ты редкостное чудо! Тем более прекрасное среди этой тьмы.
Милен взяла розу, прижала ее к груди.
– Спасибо, Алистер.
Девушка судорожно вздохнула. Очень хотелось оглянуться назад, на восток, на Денерим, но она переборола это желание. Никогда не оглядывайся назад, сказала она себе, иначе не сможешь двигаться дальше.
Год. Всего год. А столько успело случиться.
Ее несостоявшаяся свадьба, смерть жениха и сын эрла Денерима, мертвый у ее ног. Его кровь на мече, рукоять которого она сжимает в ладони.
Дорога в Орзамар, первый бой с порождениями тьмы среди болот Коркари.
Посвящение, страх и боль.
Алистер за руку тащит ее через мост к башне Ишала. А вокруг кровь, огонь, крики боли и смерть.
Предательство Логейна.
Бесконечные скитания, сражения, сон вполглаза под открытым небом.
Ночь, проведенная с Алистером. Сердце, набатом отдающееся в висках. Страстные поцелуи. Нежные прикосновения. Его ласковый шепот: «Я люблю тебя».
Счастье и любовь.
Все кончилось в один миг. Разбилось, как стеклянный графин на множество осколков.
– Милен, мы должны поговорить, – его глаза, обычно веселые и живые, смотрят серьезно.
– Конечно. О чем? – она пытается улыбнуться.
Он не улыбается в ответ.
– О нас. Ты знаешь, я стану королем. Они захотят наследника, сына от женщины благородного семейства.
– Мы… – слова застревают в горле.– Мы решим это…
– Я решил, Милен. Нам нужно прекратить это. Я должен жениться на женщине благородных кровей. В государственных интересах.
Она молчала, не зная, что ответить, что сказать. Да и какой смысл уже что-то говорить?
– А я? – только и смогла вымолвить она.
– Прости, Милен.
Он развернулся и вышел. Дверь за ним захлопнулась.
И вместе с этим кончилась жизнь.
Она шла в последний бой с отчаянной яростью, с какой не сражались даже в гномьем Легионе Мертвых. Этот бой действительно последний. Прошлое осталось в прошлом, а будущего у нее не было.
Она никому не позволила идти за ней, кроме Винн и верного Клыка. Лилиана хотела возразить, но посмотрела в ее глаза и отступилась.
Милен дралась с порождениями тьмы, выкладываясь полностью, пуская в ход все, на что была способна. Взятая в кольцо, она крутилась, как волчок. Изогнутые эльфийские клинки пели песню смерти в ее руках. Она убивала, убивала, убивала. Всем, чем могла дотянуться до врага.
Когда она прыгнула на голову дракона и вонзила меч между роговых пластин, покрывавших его тело, Милен охватила необъяснимая эйфория. Все закончится сейчас! Она исполнила свой долг! Дальше жить незачем.
Черная кровь Архидемона хлынула фонтаном ей в лицо. Дракон забился в предсмертной судороге. Эльфийка не удержалась на его скользкой шкуре, скатилась на камни, ударилась головой.
Когда она очнулась, она была удивлена тем, что осталась жива.
Туша дракона лежала на крыше мертвой грудой. Эльфийка выдернула из головы Архидемона свой меч и обернулась к Винн.
– Что ты будешь делать теперь? – осторожно спросила волшебница.
– Не знаю, – Милен посмотрела на запад, где вдалеке виднелись вершины Морозных гор.
– Ты можешь…
– Нет, Винн. Когда я шла в эту битву, меня уже похоронили. И оплакали. Все, кому я была дорога. Не нужно им ничего говорить. Никому.
Винн вздохнула.
– Пообещай мне, Винн, что не расскажешь… ему. Никому! Пообещай!
– Обещаю. Куда ты пойдешь?
– На Глубинные Тропы.
Эльфийка повертела в пальцах цветок и, бросив его на дорогу, ударила каблуками в бока лошади. Гнедая пошла бодрой рысью, девушка выпрямилась в седле, встряхнула мокрыми волосами.
Ни к чему оглядываться назад. Впереди все приближались Морозные горы.
Вскоре всадница на гнедой лошади скрылась за поворотом тракта.
На дороге осталась только втоптанная копытами в грязь засушенная бордовая роза.
В таверне было шумно. Люди радовались тому, что смерть обошла их стороной, что Тьма, выползшая было в мир, вновь убралась под землю, где ей было самое место. Сама таверна, к счастью, пострадала не слишком сильно: несколько сорванных ставен, разломанное огром крыльцо, да дыра в крыше, которую уже успели залатать работники. Многим домам в Денериме досталось гораздо сильнее. Обрадованный победой народ валил в таверну валом, и трактирщик счастливо улыбался во весь щербатый рот, предвидя неплохую выручку, которая позволит ему вскоре отстроиться заново.
За длинным дубовым столом сидели солдаты и воины ополчения, пили пиво и эль и громко смеялись над похабными шутками. Главным персонажем многих из них был недавно сраженный Архидемон с его уродливой свитой.
Коренастый гном с заплетенной в косы рыжей бородой, завершив рассказ, опрокинул в рот кружку, крякнул, провел ладонью по усам, вытирая пену. Сидевшие за столом люди громко хохотали над его словами. Гном был облачен в полный доспех, рядом у стола была прислонена верная обоюдоострая двуручная секира. Он открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но тут грохнула входная дверь, и гном, взглянув туда, округлил глаза.
А потом его едва не сбросил со скамьи налетевший пес.
Солдаты удивленно смотрели, как здоровый лоснящийся коричневый мабари, положив передние лапы на плечи гному, розовым языком облизывал ему лицо. Гном, ругаясь, пытался оттолкнуть собаку, а пес радостно повизгивал и вилял обрубком хвоста.
– Уйди, глупая скотина! – застонал гном, отпихивая от своего лица собачью морду.
Мабари обижено заскулил.
– Откуда ты только взялся! И что тебе от меня надо? – продолжал ворчать рыжебородый воин.
– Клык! – вдруг крикнули от двери, и все повернулись посмотреть на новое действующее лицо.
Стоявший в дверях мужчина не отличался высоким ростом и был одет в кожаные штаны, куртку и высокие сапоги. Одежда была украшена затейливым шитьем. Распахнутые полы плаща позволяли рассмотреть висевшие на широком ремне добротные ножны: слева с длинным мечом, справа – с кинжалом. Мужчина отбросил на спину капюшон, и стало видно его лицо. Тонкие черты, особая линия скул, разрез золотистых глаз и остроконечные уши выдавали в нем эльфа. Правда кожа его была непривычно смуглой для денеримских эльфов, да и черты лица были характерны, скорее, для долийцев, как и татуировка на лице: две темные полосы тянулись от левого виска до подбородка. Однако долийцем мужчина не был наверняка. Для жителя же эльфинажа он держался среди людей чересчур уверенно. Даже вызывающе.
Люди следили за ним напряженными взглядами.
Эльф быстро пересек зал, подойдя к столу, отодвинул ногой табурет и сел рядом с рыжебородым гномом.
– Ты? – в голосе гнома послышалось удивление.
– Я, – спокойно ответил эльф.
Мабари перестал облизывать гнома, подошел к эльфу и улегся около его ног. Гном изумленно крякнул. Эльф наклонился, потрепал собаку по загривку.
– Я думал, ты уже за морем, Зевран, – осторожно сказал гном, глядя на эльфа. – Никак не ожидал увидеть тебя здесь.
– Я тоже не рассчитывал здесь остаться, Огрен, – тихо ответил Ворон. – Но у меня неожиданно возникло дело на этом берегу.
– Нужно кого-то убить?
– Нет, – качнул головой Зевран. – Хотя без драки не обойдется.
Гном поморщился.
– А я тут при чем?
На него уставились две пары глаз: мабари поднял голову и теперь внимательно смотрел на Огрена. Гном не мог понять, когда же эти двое успели так сладить друг с другом.
– Я рассчитываю на твою помощь, – ответил эльф.
– В чем? Куда ты собрался идти?
– На Глубинные Тропы.
Огрен поперхнулся элем.
– Куда?! – он закашлялся, потом продолжил. – Ты шутишь?
Антиванец смотрел на него, не отводя взгляда.
– Нет, ты не шутишь, – понял гном. – Ты говоришь серьезно.
Эльф кивнул.
– Хорошо, – Огрен поднес ко рту кружку, понял, что она пуста, и махнул тракирщику. – Ты остался в Ферелдене. Ты собрался за каким-то генлоком идти на Глубинные Тропы. Это все хорошо. При чем здесь я?
Зевран собирался ответить, но к столу подошла девушка с двумя глиняными кружками в руках, она поставила их на стол, улыбнулась, не сводя с эльфа голубых глаз, пару раз невинно хлопнула ресницами. Антиванец не взглянул на нее. Девушка фыркнула, вильнула бедрами и пошла к стойке. Когда она проходила мимо гнома, тот хлопнул ее по заду и усмехнулся. Потом он перевел взгляд на Ворона и понял, что все это время Зевран смотрел на него. Гном кивнул на кружки. Эльф сделал осторожный глоток.
– Мне нужен проводник, – сказал Зевран. – Я не был ни в Орзамаре, ни на Глубинных Тропах.
– Нет, – Огрен помотал головой. – Я не собираюсь возвращаться в Орзамар. Я еду на озеро Каленхад. К Фельзи. Ты можешь идти туда один.
– Нет, мой пропахший пивом друг! – усмехнулся эльф. – Я хочу не просто спуститься на Глубинные Тропы. Я намерен оттуда вернуться.
Гном смотрел на него с недоверием.
– Послушай, – Зевран встретил его взгляд. – Ты собираешься идти к Фельзи. С чем ты к ней пойдешь? У тебя же нет ничего, кроме доспехов и секиры! А в старых тейгах, наверняка, можно найти сокровища на целое состояние!
– А тебе сокровища не нужны?
– Только одно, – грустно ответил Зевран. – Только одно.
Огрен какое-то время смотрел в его золотые глаза, потом кивнул.
Подковы гнедой лошади прозвенели по каменному мосту и зацокали по плитам площади. Как и в прошлый раз по ее краям были разбиты палатки и шатры, в которые гномы-наземники зазывали покупателей, стремясь продать произведенный в Орзамаре товар. Сколько бы гномы не кичились своей изоляцией, свободой и самостоятельностью, сколько бы не отгораживались от прочего мира, без этой торговли существование Орзамара было невозможно. Поэтому, как бы не пренебрежительно отзывались о наземниках живущие в самом городе гномы, все равно раз за разом прибегали к их помощи.
Милен остановила коня посреди площади и поднесла ладонь ко лбу козырьком. Закрывая глаза от слепящего солнца, она смотрела на вырубленные в камне ступени лестниц, ведущих к воротам Орзамара. Гнедая заржала и заскребла копытом.
Наверное, для гномов все эльфы на одно лицо. Ее не узнавали. И это радовало Милен. Ей не хотелось ни благодарностей, ни разговоров. Она приехала сюда, чтобы совершить задуманное. «Все мы платим свою цену. Кто-то раньше, кто-то позже, – вспомнила она слова Дункана». Да, пришло время расплатиться и ей.
Девушка спрыгнула с лошади и, ведя ее в поводу, подошла к одной из палаток.
– День добрый, – поздоровалась она.
Коренастый бородач ответил ей дружелюбной улыбкой.
– Вижу, вы интересуетесь оружием? – он широким жестом обвел прилавок, на котором действительно было на что посмотреть: мечи, кинжалы и топоры превосходной гномьей работы притягивали глаз, заставляли залюбоваться игрой света и бликами на острых клинках, поражали изысканными украшениями рукоятей и наверший.
Девушка улыбнулась и покачала головой.
– Туда, куда я направляюсь, спускаются один раз, – ответила она. – Будет жаль, любезный гном, если такой великолепный клинок останется навечно в каком-нибудь заброшенном тейге, кишащем пауками и порождениями тьмы.
Гном несколько мгновений пристально смотрел ей в глаза.
– Серый Страж, – произнес он, понимая, о чем она говорит.
Милен кивнула.
– Я хотела бы оставить у тебя лошадь, любезный гном, – продолжала девушка. – Там, куда я направляюсь, она мне не понадобится, а ты, быть может, продашь ее кому-нибудь, кто решит отправиться в путешествие. Или распорядишься ею по своему усмотрению.
Эльфийка передала опешившему гному поводья гнедой, потрепала лошадь по шее и развернулась, чтобы уйти.
– Постой, Страж! – окликнул ее пришедший в себя гном.
Девушка обернулась.
– Возьми это, – он протягивал ей великолепный кинжал из превосходной гномьей стали. Клинок был узким и очень легким, а рукоять удобно легла в ладонь.
Девушка рассматривала его с интересом.
– Его секрет в том, что внутри клинка полость, заполненная ртутью, – объяснял гном, – В полете ртуть внутри перетекает, и поэтому такой кинжал при броске всегда летит острием вперед. Возьми его, Страж. Не жаль, что он сгинет на Глубинных Тропах вместе с тобой. Главное, что до этого он убьет не одно порождение тьмы.
– Благодарю, – Милен склонила голову в вежливом поклоне, потом наклонилась, засунула кинжал за голенище сапога, и пошла прочь, к каменным лестницам.
Гном проводил ее взглядом, потом посмотрел на всхрапнувшую гнедую лошадь и тяжело вздохнул.
Девушка уже почти поднялась к воротам Орзамара, когда услышала за спиной быстрые шаги. Она обернулась, подобравшись для броска. За этот год, она научилась везде и всегда ожидать нападения и постоянно быть настороже. Она расслабилась, увидев, что это всего лишь ребенок. Юный гном, пыхтя, догнал ее, остановился рядом.
– Ты Серый Страж, да? – с надеждой спросил он. – Я услышал, как ты говорила с дядей Колумом.
Милен кивнула.
– Да, это так.
– И ты идешь на Глубинные Тропы?
– Да.
– Возьми меня с собой!
Милен взглянула на него с интересом. Коренастый, как и все гномы, он имел светлые соломенного цвета жесткие кудрявые волосы и большие голубые глаза с необычно длинными и пушистыми ресницами. И никакого намека на бороду или усы, что свидетельствовало о его юности. Совсем мальчишка.
– Нет, – покачала головой Милен.
Она повернулась уйти, но юный гном ухватил ее за рукав куртки.
– Я хотел пойти туда один, но стража не пропустила меня. Они только посмеялись. Я слышал, будто на Глубинные Тропы есть иной путь. Я хотел узнать и вышел на поверхность, чтобы найти того, кто мне поведает об этом. А встретил тебя. Во имя камня! Это не случайно.
Милен опустилась на колено, чтобы их глаза были на одном уровне.
– Зачем тебе это? – спросила она.
– Я Оин из семьи Адпар, из касты кузнецов. Я хочу найти своих отца и мать, – серьезно ответил мальчишка. – Несколько месяцев назад отец ушел в наш старый тейг и до сих пор не вернулся. Мама отправилась узнать, что случилось. Она у меня воительница, как Совершенная Бранка! Но вот уже пять дней прошло, а их все нет и нет. Ты не думай, с тобой или без тебя, я все равно пойду, – в глазах юного гнома светился вызов. – Но с тобой было бы проще.
Милен какое-то время смотрела в эти голубые мальчишеские глаза, потом чуть слышно вздохнула.
– Скажи мне, Милен, – спросила ее Винн, когда они остались вдвоем у догорающего костра.– Что значит, для тебя быть Серым Стражем?
– Это значит, что на меня возложена какая-то важная миссия?
– Верно, – кивнула волшебница. – Быть Серым Стражем – значит всегда и везде служить другим, заботиться об их благе, ценить чужую жизнь превыше своей собственной.
– Я запомню это, Винн.
Девушка провела ладонью по упругим кудрям мальчишки и улыбнулась.
– Ты не пойдешь на Глубинные Тропы, – сказала она и, предупреждая его возражения, добавила: – Но я обещаю, что найду твоих родителей.
– Правда?
– Да. Я обещаю, – ответила Милен. – Я Серый Страж. Это мой долг.
Не так она представляла себе свое путешествие на Глубинные Тропы.
Милен поднялась и пошла к воротам Орзамара.
