Друзья, мы начинаем серию публикаций воспоминаний ветеранов-участников Великой Отечественной войны за авторством Артёма Драбкина, руководителя проекта «Я помню», автора сборников интервью и составителя серий книг воспоминаний ветеранов.
В первом выпуске «воспоминаний» рассказ лётчика 3-й эскадрильи 16-го Гвардейского авиационного дальнебомбардировочного полка, лейтенанта Пшенко Владимира Арсеньевича.
![War Thunder - [Воспоминания] лейтенант Пшенко Владимир Арсеньевич](/system/attached_images/images/000/636/935/original/pshenko2.jpg "War Thunder - [Воспоминания] лейтенант Пшенко Владимир Арсеньевич")
[Воспоминания] лейтенант Пшенко Владимир АрсеньевичРодился 2-го января 1923 года. Командир самолета Ил-4
Мы пошли бомбить железнодорожный узел в Вильнюс и на обратном пути меня атаковали три немецких истребителя. В тот вылет стрелком-радистом у меня был старшина Станислав Себелев, который обычно летал с командиром эскадрильи и воевал чуть ли не с самого начала войны. Очень опытный, имевший на счету сбитые днем самолеты. Только благодаря нему, я остался жив. Отошли от цели, истребитель зажег фару и пошел в атаку. Себелев мне командует: «вправо, влево» и все время стреляет. Хорошо пулемет не отказал! Отбили атаку одного. Второй заходит, и он его сбивает. Кричит: «Ура! Горит!» Но эти двое меня еще долго преследовали. Мне пришлось снизиться с высоты 3000 до 300 метров. Все время меня догоняли, атаковали, но безрезультатно. Домой пришли — 18 пробоин в плоскости. Экипажи подтвердили, что наблюдали стрельбу и видели горящий самолет. За этот вылет меня представили к Ордену Красной Звезды, а Станиславу дали Орден Отечественной войны. Так что у меня есть один сбитый самолет, хоть и я потерял самолет. Как потерял? В лунную ночь очень много зависит от стрелка, поскольку истребитель будет идти ниже и стараться увидеть меня на фоне неба. У меня стрелком был опытный Леша Гудков. Один раз, 20-го декабря 1944 года, я его оставил дома, а вместо него взял старшего техника-лейтенанта Толю Прач. Он все просился: «Командир возьми меня войну посмотреть, а то домой приду и что я скажу?» — «Будет близко цель от линии фронта, я тебя возьму вместо стрелка, ты же умеешь стрелять». Техник – он все умеет. Перед вылетом, наверное, для смелости, в столовой он выпил грамм 100. Я это почувствовал, говорю: «Ты, наверное, употребил?» — «Нет-нет, командир». Вылетели подсвечивать цель Мемель (Клайпеда). Первый экипаж сбросил светящие бомбы, я сбрасывал вторым. Через три минуты мне надо зайти и сбросить еще раз, чтобы цель освещалась непрерывно. Зашел, САБы сбросил. Зенитные снаряды рвуться недалеко от самолета, а этот пулемет вниз опустил и начал стрелять. Кричит «Бей, гадов!!» и стреляет. Я говорю: «Прекрати». Сманеврировал, отошел от цели, но видимо истребитель нас засек по выстрелам пулемета и уже не выпускал из виду. При подходе к линии фронта я перестал маневрировать. Взялся переключать баки (Мы основные баки, которые ближе к мотору, использовали только над целью, чтобы уменьшить вероятность остановки двигателя в результате повреждения бензопровода осколками или при разрыве струи при резком маневрировании) в этот момент между моими ногами и спиной штурмана начали рваться снаряды, выпущенные истребителем. Зарево! Все как будто взлетело вверх. Я оказался в огне! Штурвал туда-сюда – самолет не слушается, перебито управление. В переговорное устройство кричу: «Алло, алло!» Никто меня не слышит. Посмотрел на штурмана Кречетов Иван Николаевич, но за стеной огня его не увидел, стал кричать. И тут появилась какое-то чувство, какая-то сила над головой и говорит: «Прыгай немедленно! Не забудь кольцо!» Я за кольцо вцепился и за борт, но за что-то зацепился брезентовой лямкой унтов. Дергал- дергал – сорвал унт. Меня струей подхватило, набок перевернулся, дернул за кольцо, в этот момент я вскользь ударился тазом о хвостовое оперение. До этого, на земле, тренировались, растянув под крылом брезент: «Как ты будешь прыгать? Показывай» Надо было изготовиться, выбраться из кабины, скатиться по плоскости, отсчитать 21, 22, 23 и дернуть за кольцо. Инструктор тогда сказал: «Когда жарко будет — выпрыгнешь, никуда не денешься!» Это точно! Это я на себе испытал!
Парашют открылся. Горящий самолет пошел вниз. Думаю: «Все погибли». Однако, штурман сидел с 3,5 тысяч до 1500 метров, а потом все же рискнул выпрыгнуть и спасся. А радист и стрелок видимо были ранены и погибли вместе с самолетом.
